ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ
ЗА II КВАРТАЛ 2010 ГОДА
Применение норм Гражданского кодекса РФ
В случае невозможности выдела доли в натуре вследствие установленного законом запрета или несоразмерного ущерба имуществу, находящемуся в общей собственности, выделяющийся собственник на основании п. 3 ст. 252 Гражданского кодекса РФ имеет право на выплату ему стоимости его доли другими участниками долевой собственности.
В соответствии с п. п. 1, 2 ст. 252 Гражданского кодекса РФ имущество, находящееся в долевой собственности, может быть разделено между ее участниками по соглашению между ними. Участник долевой собственности вправе требовать выдела своей доли из общего имущества.
Согласно п. 3 ст. 252 Гражданского кодекса РФ при недостижении участниками долевой собственности соглашения о способе и условиях раздела общего имущества или выдела доли одного из них участник долевой собственности вправе в судебном порядке требовать выдела в натуре своей доли из общего имущества. Если выдел доли в натуре не допускается законом или невозможен без несоразмерного ущерба имуществу, находящемуся в общей собственности, выделяющийся собственник имеет право на выплату ему стоимости его доли другими участниками долевой собственности.
Обращаясь в суд с иском к К-ову о взыскании стоимости доли в общей (долевой) собственности, истцы К-ева, Р-ова, М-ова в обоснование требований указали, что стороны являются сособственниками жилого дома и земельного участка, реальный раздел которых невозможен. При этом, поскольку спорными объектами пользуется фактически ответчик, именно он, по мнению истцов, должен выплатить им денежную компенсацию за их доли в имуществе.
Производство по делу в части иска М-овой прекращено в связи со смертью истца и отсутствием правопреемников.
Решением суда исковые требования в остальной части удовлетворены.
В обоснование такого вывода суд первой инстанции, установив, что реальный раздел жилого дома невозможен, ответчик пользуется спорным имуществом и желает сохранить его, тогда как истцы не имеют существенного интереса в использовании общего имущества, руководствовался положением п. 3 ст. 252 Гражданского кодекса РФ.
Отменяя решение суда и принимая новое решение об отказе в удовлетворении иска, суд кассационной инстанции сослался на п. 4 ст. 252 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которым выплата участнику долевой собственности остальными собственниками компенсации вместо выдела его доли в натуре допускается с его согласия, а в случаях, когда доля собственника незначительна, не может быть реально выделена, и он не имеет существенного интереса в использовании общего имущества, - при отсутствии согласия этого собственника. С учетом этих положений закона, определив значительный характер доли истцов в общей собственности, суд кассационной инстанции пришел к выводу о необоснованности иска.
Между тем, в рассматриваемом случае иск заявлен собственниками жилого дома к другому сособственнику о выплате денежной компенсации в счет принадлежащих им долей в праве, следовательно, такой спор подлежал разрешению с применением п. 3 ст. 252 Гражданского кодекса РФ.
На основании изложенного, поскольку выводы суда кассационной инстанции обоснованы нормой закона, не подлежавшей применению к спорным правоотношениям, Президиум Верховного суда РТ кассационное определение отменил, дело направил на новое кассационное рассмотрение.
Дела, возникающие из отношений страхования
Гражданский кодекс РФ не содержит императивных норм, ограничивающих волеизъявление сторон по договору добровольного страхования имущества при определении условий о франшизе.
А-ова обратилась к мировому судье с иском к страховой компании о взыскании страхового возмещения, указав, что в период действия заключенного между сторонами договора добровольного страхования автомобиля произошли два страховых случая, по которым размер вреда составляет 5700 руб. и 7100 руб., при этом ответчик в выплате страхового возмещения отказал, сославшись на безусловную франшизу по договору страхования в размере 12000 руб.
Условие договора страхования о безусловной франшизе, по мнению истицы, ущемляет ее права по сравнению с тем, как это определено законами и иными правовыми актами РФ в области защиты прав потребителей, и по этой причине не подлежит применению согласно п. 1 ст. 16 Закона РФ "О защите прав потребителей".
Решением мирового судьи в удовлетворении иска отказано.
Апелляционным решением городского суда решение мирового судьи отменено, вынесено новое решение об удовлетворении иска.
Выводы суда апелляционной инстанции мотивированы тем, что нормами действующего гражданского законодательства такое основание освобождения от выплаты страхового возмещения, как франшиза, не предусмотрено.
Президиум Верховного суда РТ с таким выводом суда апелляционной инстанции не согласился по следующим соображениям.
Согласно п. 1 ст. 929 Гражданского кодекса РФ по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы).
На основании п. 2 ст. 940 Гражданского кодекса РФ договор страхования может быть заключен путем составления одного документа (п. 2 ст. 434) либо вручения страховщиком страхователю на основании его письменного или устного заявления страхового полиса (свидетельства, сертификата, квитанции), подписанного страховщиком. В последнем случае согласие страхователя заключить договор на предложенных страховщиком условиях подтверждается принятием от страховщика указанных в абзаце первом настоящего пункта документов.
В соответствии с п. 1 ст. 942 Гражданского кодекса РФ при заключении договора имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение об определенном имуществе либо ином имущественном интересе, являющемся объектом страхования; о характере события, на случай наступления которого осуществляется страхование (страхового случая); о размере страховой суммы; о сроке действия договора.
Исходя из п. п. 1, 4 ст. 421 Гражданского кодекса РФ, граждане свободны в заключении договора, в том числе в определении его условий.
При этом отношения по имущественному страхованию к предмету регулирования Закона РФ "О защите прав потребителей" не относятся.
Как следует из страхового полиса, по заключенному между сторонами договору добровольного страхования автомобиля предусмотрена безусловная франшиза в размере 12000 руб., то есть условие, в силу которого в случае наступления страхового случая выплата страхового возмещения производится страховщиком за вычетом суммы франшизы.
Данный договор ответчиком-страхователем подписан и впоследствии не оспорен.
Сумма ущерба по каждому из страховых случаев не превышает размера франшизы.
По изложенным мотивам, принимая во внимание, что при правильном установлении значимых для дела обстоятельств судом апелляционной инстанции допущена ошибка в применении и толковании норм материального права, Президиум Верховного суда РТ апелляционное решение отменил, оставив в силе решение мирового судьи.
Нарушение страховщиком обязанности по выплате страхового возмещения влечет начисление неустойки на весь период просрочки.
Как следует из материалов дела, по вине водителя С-ова, гражданская ответственность которого как владельца транспортного средства застрахована ОАО, причинены повреждения автомобилю Л-ова, при этом страховой компанией обращение пострадавшего по вопросу страхового возмещения отклонено, соответствующая выплата произведена на основании решения суда.
Ссылаясь на изложенное, Л-ов обратился к мировому судье с иском к страховой компании о взыскании неустойки за период просрочки в выплате страхового возмещения, исчисленной с даты получения мотивированного ответа об отказе в страховой выплате и по день фактической уплаты.
Решением мирового судьи, оставленным без изменения апелляционным определением районного суда, в удовлетворении иска отказано.
Судебные инстанции, отказывая в удовлетворении иска, исходили из того, что истец имеет право на неустойку только за время, превышающее тридцатидневный срок, предоставленный страховщику ст. 13 Федерального закона от 25.04.2002 № 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" для выплаты страхового возмещения либо направления мотивированного отказа в такой выплате.
Президиум Верховного суда РТ с подобными выводами судебных инстанций не согласился по следующим основаниям.
Согласно п. 2 ст. 13 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" страховщик рассматривает заявление потерпевшего о страховой выплате и предусмотренные правилами обязательного страхования приложенные к нему документы в течение тридцати дней со дня их получения. В течение указанного срока страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или направить ему мотивированный отказ в такой выплате.
При неисполнении данной обязанности страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пени) в размере одной семьдесят пятой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день, когда страховщик должен был исполнить эту обязанность, от установленной статьей 7 настоящего Федерального закона страховой суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему.
Как следует из смысла данной нормы закона, обязанностью страховщика является выплата страхового возмещения в установленные сроки, неустойка же призвана побудить страховую компанию к своевременному исполнению данной обязанности.
Направление потерпевшему мотивированного отказа в страховой выплате в случае последующего признания необоснованным такого отказа, в том числе ввиду взыскания страхового возмещения, не освобождает страховщика от выплаты неустойки по истечении сроков, предусмотренных п. 2 ст. 13 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", по день фактического исполнения обязательства.
Иное толкование закона означало бы, что основной обязанностью страховщика является направление потерпевшему мотивированного отказа в выплате страхового возмещения независимо от того, является ли такой отказ правомерным.
При таком положении дел, поскольку судебными инстанциями установлены полно все обстоятельства, имеющие значение для дела, но допущена ошибка в применении нормы материального права, Президиум Верховного суда РТ отменил состоявшиеся судебные постановления и принял новое решение об удовлетворении иска.
Споры, возникающие из трудовых правоотношений
Исходя из п. 2 ст. 278 Трудового кодекса РФ, решение уполномоченного органа юридического лица о прекращении трудовых отношений с руководителем признается дополнительным основанием к расторжению трудового договора и само по себе не свидетельствует о состоявшемся увольнении.
Я-ский обратился в суд с иском к ЗАО о восстановлении на работе, ссылаясь на то, что он работал у ответчика в должности председателя правления, однако в период временной нетрудоспособности - 26 июня 2009 года уволен с работы по инициативе работодателя, впоследствии дата увольнения изменена приказом на 9 июля 2009 года - день выхода его на работу.
Решением районного суда в удовлетворении иска отказано.
Кассационным определением суда кассационной инстанции решение суда отменено, вынесено новое решение об удовлетворении иска. При этом суд кассационной инстанции исходил из того, что трудовой договор с истцом прекращен в период его временной нетрудоспособности, что является безусловным нарушением со стороны ответчика норм трудового законодательства. При таком положении, как отметил суд кассационной инстанции, необходимости в издании приказа об увольнении истца с 9 июля 2009 года не имелось.
Президиум Верховного суда РТ кассационное определение отменил и решение районного суда оставил без изменения, указав следующее.
В силу п. 2 ст. 278 Трудового кодекса РФ помимо оснований, предусмотренных настоящим Кодексом и иными федеральными законами, трудовой договор с руководителем организации прекращается в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица, либо собственником имущества организации, либо уполномоченным собственником лицом (органом) решения о прекращении трудового договора.
Исходя из ч. 6 ст. 81 Трудового кодекса РФ, не допускается увольнение работника по инициативе работодателя (за исключением случая ликвидации организации либо прекращения деятельности индивидуальным предпринимателем) в период его временной нетрудоспособности и в период пребывания в отпуске.
Как разъяснено в п. 50 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 17.03.2004 № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", принимая во внимание, что ст. 3 Трудового кодекса РФ запрещает ограничивать кого-либо в трудовых отношениях и свободах в зависимости от должностного положения, а также учитывая, что увольнение руководителя организации в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица либо собственником имущества организации, либо уполномоченным собственником лицом (органом) решения о досрочном прекращении трудового договора по существу является увольнением по инициативе работодателя, и глава 43 Кодекса, регулирующая особенности труда руководителя организации, не содержит норм, лишающих этих лиц гарантии, установленной ч. 6 ст. 81 Трудового кодекса РФ, в виде общего запрета на увольнение работника по инициативе работодателя в период временной нетрудоспособности и в период пребывания в отпуске (кроме случая ликвидации организации либо прекращения деятельности индивидуальным предпринимателем), трудовой договор с руководителем организации не может быть прекращен по п. 2 ст. 278 Кодекса в период его временной нетрудоспособности или пребывания в отпуске.
В соответствии с п. 27 данного Постановления при рассмотрении дел о восстановлении на работе следует иметь в виду, что при реализации гарантий, предоставляемых Кодексом работникам в случае расторжения с ними трудового договора, должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом, в том числе и со стороны самих работников. В частности, недопустимо сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы.
При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе (изменив при этом по просьбе работника, уволенного в период временной нетрудоспособности, дату увольнения), поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.
Как видно из материалов дела, 26 июня 2009 года на внеочередном общем собрании акционеров ЗАО принято решение о прекращении полномочий Я-ского с 1 июля 2009 года.
В данном случае решение уполномоченного органа является в соответствии со ст. 278 Трудового кодекса РФ не самим увольнением, а лишь дополнительным основанием для увольнения.
В силу статьи 84.1 Трудового кодекса РФ прекращение трудового договора оформляется приказом работодателя.
Из материалов дела усматривается, что увольнение Я-ского по п. 2 ст. 278 Трудового кодекса РФ произведено с 9 июля 2009 года, то есть по окончании периода его временной нетрудоспособности, приказом исполняющего обязанности председателя Правления ЗАО от 9 июля 2009 года на основании решения внеочередного общего собрания акционеров общества.
Установленная трудовым законодательством процедура при этом соблюдена, увольнение истца произведено путем издания приказа, внесения соответствующей записи в трудовую книжку и проведения всех причитающихся ему выплат.
Кроме того, как установлено, на момент принятия решения от 26 июня 2009 года ЗАО не располагало сведениями о нетрудоспособности истца, который в течение всего периода с 25 по 30 июня 2009 года находился на работе, подписывал документы, а 30 июня 2009 года собрал трудовой коллектив и объявил решение внеочередного общего собрания акционеров общества от 26 июня 2009 года о своем освобождении от должности.
При наличии таких данных в действиях Я-ского как работника усматриваются злоупотребление правами.
Ввиду изложенного, учитывая, что судом кассационной инстанции неправильно определены юридически значимые для дела обстоятельства и допущено нарушение норм материального права, Президиум Верховного суда РТ кассационное определение отменил, оставив без изменения решение суда первой инстанции.
Споры, возникающие из семейных правоотношений
Суд не вправе отказать в удовлетворении иска о расторжении брака в случае, если дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи невозможны, а супруги или один из них настаивают на расторжении брака.
С-ова обратилась к мировому судье с иском к С-ову о расторжении брака и определении доли каждого в общем долге, указав, что в период совместного проживания в браке стороны оформили на имя истицы и получили два кредита, в настоящее время брачные отношения прекратились.
Заочным решением мирового судьи иск удовлетворен.
Апелляционным решением заочное решение мирового судьи отменено полностью, в удовлетворении исковых требований отказано.
Президиум Верховного суда РТ апелляционное решение отменил, оставив без изменения заочное решение мирового судьи и указав при этом следующее.
На основании п. 1 ст. 22 Семейного кодекса РФ расторжение брака в судебном порядке производится, если судом установлено, что дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи невозможны. В соответствии с содержанием указанной нормы закона суд не вправе отказать в иске о расторжении брака, если дальнейшая совместная жизнь супругов и сохранение семьи невозможны, меры по примирению супругов оказались безрезультатными и супруги или один из них настаивают на расторжении брака.
Установлено, что брачные отношения между сторонами фактически прекращены, заочное решение мирового судьи о расторжении брака ответчиком не обжаловано.
При таком положении дел у суда апелляционной инстанции не имелось правовых оснований для отказа в иске о расторжении брака.
Далее, отменяя заочное решение мирового судьи и отказывая в иске в части распределения общего долга, суд апелляционной инстанции указал, что у сторон не имеется общего имущества, подлежащего разделу, в связи с чем не могут быть определены доли в совместном долге, и применил к отношениям сторон норму пункта 1 статьи 391 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которой перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора.
Между тем, как следует из смысла статьи 39 Семейного кодекса РФ, общие долги супругов составляют пассив их общего имущества и распределяются пропорционально присужденным супругам долям, при отсутствии же другого совместного имущества подлежат определению доли в общих долгах.
Таким образом, при определении долей в общих долгах не производится раздел долга или замена должника в обязательстве, а устанавливается часть долга, которую должник вправе требовать при исполнении обязательства полностью или частично с другого участника совместной собственности.
Из материалов дела усматривается, что истицей не ставится вопрос об изменении кредитного договора или замене должника по нему, а также о разделе долга.
При таком положении дел суд апелляционной инстанции допустил нарушение норм материального права, ошибочно применив к отношениям сторон об определении размера доли в общих долгах супругов нормы обязательственного права, регулирующие порядок замены должника в обязательстве.
Мировым судьей при разрешении спора полно установлены все обстоятельства дела и правильно применены нормы материального права.
По изложенным доводам Президиум Верховного суда РТ апелляционное решение отменил, оставив без изменения заочное решение мирового судьи.
Споры, возникающие в связи с применением
пенсионного законодательства
Период отпуска по уходу за ребенком, начавшегося до 6 октября 1992 года, подлежит включению полностью в специальный трудовой стаж, дающий право на досрочную пенсию в связи с социально значимой деятельностью.
К-ина обратилась в суд с иском к пенсионному органу о признании права на досрочную пенсию, утверждая о необоснованном со стороны ответчика отказе во включении в льготный трудовой стаж, дающий право на досрочную пенсию в связи с педагогической деятельностью, периодов ее нахождения в учебных отпусках, в отпуске по уходу за ребенком и работы в должности освобожденного классного воспитателя.
Решением городского суда иск удовлетворен.
Кассационным определением суда кассационной инстанции решение суда изменено, период нахождения истицы в отпуске по уходу за ребенком с 6 октября 1992 года по 18 января 1993 года исключен из специального стажа и в удовлетворении требований о назначении досрочной пенсии отказано.
Президиум Верховного суда РТ отменил кассационное определение, решение суда первой инстанции оставил без изменения, указав следующее.
Как следует из материалов дела, в педагогический стаж истицы не включен, в том числе, период ее нахождения в отпуске по уходу за ребенком с 16 мая 1992 года по 18 января 1993 года на том основании, что в соответствии с действующим законодательством в стаж, дающий право на пенсию на льготных условиях, засчитывается период отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста 1,5 лет, имевший место до 6 октября 1992 года.
Суд кассационной инстанции, изменяя решение суда, пришел к выводу о том, что период нахождения истицы в отпуске по уходу за ребенком с 6 октября 1992 года по 18 января 1993 года имел место после вступления в силу Закона РФ от 25 сентября 1992 года № 3543-1 "О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде РСФСР", с принятием которого период нахождения женщины в отпуске по уходу за ребенком перестал включаться в стаж работы по специальности в случае назначения пенсии на льготных условиях.
Вместе с тем согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ по ряду дел, связанных с сохранением социальных прав граждан, после внесения законодателем изменений в условия приобретения прав, касающихся граждан, уже выполнивших ранее установленные требования и, исходя из них, до вступления в силу нового правового регулирования совершивших юридически значимые действия, по существу означает отказ государства от выполнения в конкретных правоотношениях своих публично-правовых обязательств, возникших из ранее действовавшего регулирования, и состоявшихся правоприменительных актов, что не только подрывает доверие к действиям государства, к закону, но и приводит к нарушению конституционного принципа равенства, поскольку в таком случае не обеспечиваются равные условия реализации гражданами приобретенного ими права (Определение Конституционного Суда РФ от 05.11.2002 № 320-О).
Как следует из материалов дела, К-ина до внесения изменений в ст. 167 Трудового кодекса РСФСР совершила юридически значимые действия в виде рождения ребенка и использования с 16 мая 1992 года отпуска по уходу за ним, следовательно, вправе была рассчитывать на включение всего периода своего нахождения в таком отпуске до 18 января 1993 года в специальный стаж.
Новое регулирование данного вопроса, введенное законодателем с 6 октября 1992 года, в случае невключения спорного периода в специальный стаж означает отказ государства от выполнения в конкретных правоотношениях своих публично-правовых обязательств, что ведет к нарушению конституционного принципа равенства и является недопустимым.
Таким образом, суд кассационной инстанции, отказав во включении в специальный стаж периода нахождения истицы в отпуске по уходу за ребенком после 6 октября 1992 года, нарушил тем самым нормы материального права вследствие их неправильного толкования и применения.
Споры, возникающие из таможенных правоотношений
Понятие "стоимость" в соответствии с Положением "О применении единых ставок таможенных пошлин, налогов в отношении товаров, перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации физическими лицами для личного пользования" не тождественно понятию "таможенная стоимость", поскольку данная стоимость не является базовой для исчисления и взимания таможенных платежей, а используется исключительно для отнесения автомобилей, с момента выпуска которых прошло не более трех лет, к одной из шести ценовых категорий.
Ответчиком в 2008 году на территорию РФ был ввезен автомобиль иностранного производства 2005 года выпуска, приобретенный по купчей за 26000 долларов США, при этом таможенная пошлина исчислена и оплачена исходя из стоимости автомобиля согласно купчей.
Отказывая в удовлетворении иска Татарстанской таможни о взыскании сумм недоплаченных таможенных платежей и пени, суды первой и кассационной инстанций исходили из того, что при исчислении и оплате таможенной пошлины ответчик действовал в соответствии с п. 11 (подп. "а") Положения "О применении единых ставок таможенных пошлин, налогов в отношении товаров, перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации физическими лицами для личного пользования" (утв. Постановлением Правительства РФ от 29.11.2003 № 718), в силу которого в случае ввоза физическими лицами на таможенную территорию Российской Федерации автомобилей применяются единые ставки таможенных пошлин, налогов в отношении автомобилей, с момента выпуска которых прошло не более трех лет, за исключением автомобилей, страной происхождения которых является Российская Федерация:
- стоимость которых составляет более 325 тыс. руб., но не превышает 650 тыс. руб. - 48 процентов таможенной стоимости, но не менее 3,5 евро за 1 куб. сантиметр рабочего объема двигателя;
- стоимость которых составляет более 650 тыс. руб., но не превышает 1625 тыс. руб., - 48 процентов таможенной стоимости, но не менее 5,5 евро за 1 куб. сантиметр рабочего объема двигателя.
В рассматриваемом случае, по мнению судебных инстанций, стоимость автомобиля, исходя в 26000 долларов США, не превышала 650 тыс. руб.
Между тем, как предусмотрено в абз. 19 п. 11 указанного Положения, в целях определения единых ставок таможенных пошлин, налогов в отношении автомобилей, с момента выпуска которых прошло не более трех лет, под стоимостью понимается цена, по которой такой или подобный автомобиль продается или предлагается для продажи при обычном течении розничной торговли в условиях полной конкуренции. Указанная цена определяется на основании данных, полученных от производителей автомобилей, а при отсутствии таких данных - на основании данных, указываемых в каталогах, информации иностранных организаций, осуществляющих продажу автомобилей, и иных независимых источников ценовой информации, имеющихся в распоряжении таможенного органа РФ в отношении подобных автомобилей с учетом их комплектации и года выпуска.
Судами первой и кассационной инстанций допущено неправильное применение посредством их отождествления понятий "стоимость" и "таможенная стоимость".
Не принято во внимание, что "таможенная стоимость" товара определяется по сумме сделки, тогда как "стоимость" устанавливается иначе - в соответствии с абз. 19 п. 11 вышеназванного Положения.
Как указано в решении Верховного Суда РФ от 16 апреля 2007 г. по делу об оспаривании положений абз. 19 п. 11 Положения, "таможенная стоимость" товаров, как и их количество, является налоговой базой для целей исчисления таможенных пошлин, налогов, а содержащееся в абз. 19 п. 11 Положения понятие "стоимость" не тождественно понятию "таможенная стоимость", поскольку не является базовой для исчисления и взимания таможенных платежей, а используется исключительно для отнесения автомобилей, с момента выпуска которых прошло не более трех лет, к одной из шести ценовых категорий.
Судебные инстанции приведенные положения закона не учли и не дали оценки тому обстоятельству, что стоимость автомобиля по справочнику независимой экспертной организации составляет 28400 долларов США, что в рублевом эквиваленте превышает 650 тыс. рублей по курсу Центрального Банка РФ на день подачи ответчиком декларации.
По изложенным мотивам Президиум Верховного суда РТ состоявшиеся по делу судебные постановления отменил и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
