НОВОСИБИРСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 4 апреля 2011 г. по делу № 22-1366/2011
Судья Ламонова С.Ю.
Докладчик Овчинникова Л.М.
Судебная коллегия по уголовным делам Новосибирского областного суда в составе:
председательствующего Свинтицкой Г.Я.,
судей Овчинниковой Л.М., Кузьменкова А.В.,
при секретаре П.Ю.И.
рассмотрела в судебном заседании 04 апреля 2011 года кассационное представление государственного обвинителя Хайдукова П.В., кассационные жалобы потерпевших Щ., М., Л. на приговор Венгеровского районного суда Новосибирской области от 07 февраля 2011 года, которым
П.И.
оправдан по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления.
В судебном заседании подсудимый П.И. виновным себя в совершении преступления не признал.
По результатам судебного разбирательства, судом вынесен оправдательный приговор в связи с непричастностью П.И. к совершенному преступлению.
Заслушав доклад судьи областного суда Овчинниковой Л.М., мнение прокурора прокуратуры Новосибирской области Хромовой Е.П., полагавшей, что приговор суда подлежит отмене по доводам кассационного представления, судебная коллегия
установила:
В кассационном представлении государственный представитель Хайдуков П.В. просит приговор суда отменить, как вынесенный с нарушением уголовно-процессуального (ст. 6, ч. 3 ст. 15, ст. ст. 87, 88, 305 УПК РФ) и уголовного законодательства, несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, односторонней оправдательной позицией и ущемлением прав потерпевших.
В обосновании доводов указывает, что суд обосновал свой вывод о невиновности П.И. на его противоречивых показаниях в судебном заседании, заключающихся в том, что после оглашения его показаний в качестве подозреваемого на вопрос, давал ли он такие показания, вначале он подтвердил факт дачи этих показаний, а позже ответил отрицательно на данный вопрос, пояснив, что только подписал чистый бланк, что исключено, поскольку протокол был изготовлен на компьютере;
на противоречивых показаниях свидетеля Х., состоящего на учете у психиатра, имеющего образование 1 класс, который лишь подтвердил защитную версию П.И., что не опровергает факт совершения им преступления; кроме того, его показания о том, что после отъезда лесников П.И. отлучался загонять скот, наоборот подтверждает тот факт, что П.И. отлучался в момент совершения преступления, что соответствует и показаниям самого П.И.;
на показаниях свидетелей К. и О., которые не давали никаких пояснений об обстоятельствах совершения преступления, а лишь подтвердили факт нахождения П.И. на летней дойке 28 мая 2010 года около 11 - 12 часов, однако К. около 12 часов 28 мая 2010 года уехал с летней мойки, а О., также в обеденное время уехала, поэтому они не могут подтвердить то, что происходило на дойке после их отъезда;
на показаниях свидетеля Б., подтвердившей только факт трудоустройства П.И. в ее бригаде;
на показаниях свидетелей И. и И1, которые подтвердили лишь факт неоднократного посещения лесниками дойки.
По мнению прокурора, суд необъективно оценил показания свидетеля Б. в части того, что 28 мая 2010 года около 19 часов она посылала П.И. собрать скот, поскольку данный период времени не относится ко времени совершения преступления, а именно периоду с 16 до 17 часов 28 мая 2010 года. Кроме того, исходя из ее показаний с 9 часов 30 минут до 17 часов Б. на мойке не было, а потому она не может подтвердить, где в обеденное время находился П.И.; показания свидетеля К. о том, что скот пасли на расстоянии 1 км от деляны, хотя в той стороне скот не пасся.
Указывает, что суд неверно изложил позицию государственного обвинителя об оценке показаний свидетелей защиты; не взял во внимание последовательные показания потерпевших, пояснявших, помимо всего, о том, что П.И. признавался в совершении кражи.
По мнению прокурора, суд допустил противоречие в своих выводах, указав, что запись в протоколе допроса П.И. "П.А.Н." является технической ошибкой, но не является серьезным нарушением для признания данного доказательства недопустимым. Несмотря на это, суд делает вывод о том, что защитник и П.И. с протоколом не знакомились.
Не объективно оценены показания свидетеля Д. о том, что имущество они с П.И. искали 40 - 50 минут, однако суд не указал, что данный свидетель также пояснял, что П.И. вводил их в заблуждение.
Указание суда о том, что показания свидетелей Д., Б1, В2 не могут быть положены в основу обвинения, являются необоснованными, так как данные показания не признавались судом недопустимыми доказательствами.
Вывод суда о том, что сотрудники милиции являются заинтересованными лицами в исходе дела, противоречит ст. 26 Закона РФ "О милиции", согласно которой их показания должны оцениваться наравне с иными доказательствами.
Автор жалобы обращает внимание, что суд не указал, в чем именно заключаются противоречия показаний сотрудников милиции с показаниями свидетелей С., М1, В., К., Б2, В1, Х., З., нарушив п. 4 ч. 1 ст. 305 УК РФ.
Ссылка суда о том, что свидетели С., М1 допрошены по ходатайству государственного обвинителя, не соответствует действительности, поскольку данное ходатайство было заявлено защитником.
Суд не оценил тот факт, что показания свидетеля Б2, В1 о применении физического насилия к П.И., являются предположительными, основанными на догадках; показания свидетеля Х. по поводу применения к нему физического насилия, являются неконкретными и противоречат отсутствию его показаний на предварительном следствии о применении насилия; показания свидетеля З. о применении к П.И. насилия в ограде дома Б2 противоречат установленным судом обстоятельствам о том, что сотрудники милиции взяли П.И. под руки, когда он упал за забором; показания свидетелей В1, С1, не являвшихся очевидцами применения физического насилия к П.И., не могут быть положены в основу вывода о применении насилия. Кроме того, наличие следов побоев как у Х., так и у П.И. медицинскими документами не установлено.
Суд не дал оценки тому обстоятельству, что П.И. пытался скрыться при осмотре дома Х. Сам П.И. в судебном заседании пояснил, что сотрудники милиции его догнали в проулке, надели наручники, о применении физического насилия не пояснял.
Указывает, что в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции отказано, постановление Х., П.И. не обжаловано. При этом суд, в нарушении ст. 125 УПК РФ дал оценку полноте проведения проверки в порядке ст. ст. 144 - 145 УПК РФ, выполняя, тем самым, функцию органа предварительного расследования.
По мнению прокурора, вопреки выводу суда, в показаниях потерпевших нет существенных противоречий, они не признаны недопустимыми, неточности по поводу даты знакомства с П.И., были устранены в судебном заседании. Потерпевшие сами не отрицали, что познакомились с П.И. 27 мая 2010 года, что соответствует установленным судом обстоятельствам. Тот факт, что М. сразу не смог пояснить, был ли он на дойке 27 мая 2010 года, объясняется давностью событий. Потерпевший Щ. не отрицал, что неоднократно был на дойке, но дату не помнит.
Не согласен с выводом суда о невозможности признания допустимым источником доказательств показаний П.И., данных на предварительном следствии, поскольку его показания в качестве подозреваемого на предварительном следствии были последовательными, при допросе в качестве обвиняемого подтвердил их, заявлял ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом порядке, что также свидетельствует о признании им вины. Каких-либо замечаний к оформлению протоколов сторона защиты не заявляла.
Полагает, что изменение П.И. своих показаний свидетельствует о его желании избежать уголовной ответственности за содеянное.
Указывает, что доказательствами вины П.И. являются показания П.И. на предварительном следствии, согласующиеся с показаниями потерпевших; показания свидетелей Д., В2; протоколом выемки у П.С. сотового телефона; протоколом осмотра вещественных доказательств и другими доказательствами.
В кассационных жалобах потерпевшие Л., Щ., М. просят отменить приговор суда, поскольку им достоверно известно, что кражу совершил именно П.И., который через неделю после случившегося признавался в этом и просил у них прощения.
Ставят под сомнение показания свидетелей, допрошенных по ходатайству стороны защиты, так как они являются родственниками П.И., поэтому давали показания в его пользу, при этом отрицательно характеризуя их, алиби П.И. их показаниями не подтверждается.
По мнению потерпевших, суд ненадлежащим образом оценил их показания. указывают, что они хоть и находились в состоянии опьянения в день совершения кражи, но полностью отдавали отчет своим действиям.
Кроме того, в кассационной жалобе потерпевший Щ. указывает, что он присутствовал при беседе сотрудников милиции с П.И., а также при осмотре места происшествия с участием П.И., который самостоятельно признавался в совершении кражи, рассказывал подробности, никто его не принуждал, насилия не применял.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления и кассационных жалоб, судебная коллегия находит их обоснованными, считает оправдательный приговор суда подлежащим отмене ввиду нарушения норм уголовно-процессуального закона.
В силу ст. 305 УПК РФ описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора должна содержать существо предъявленного обвинения, обстоятельства уголовного дела, установленные судом, основания оправдания подсудимого и доказательства их подтверждающие, мотивы по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения.
При этом при рассмотрении уголовного дела суд обязан проверить доказательства и дать им оценку.
Согласно ст. ст. 87 и 88 УПК РФ проверка доказательств производится путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также путем установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.
При этом каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а в совокупности с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.
Эти требования закона по настоящему делу судом не выполнены, что повлияло на законность и обоснованность приговора.
П.И. обвинялся в том, что он 28 мая 2010 года, около 16 часов 15 минут, он, находясь в поле в 7 км. от с. Вознесенка Венгеровского района Новосибирской области, имея умысел на совершение кражи через незапертую дверь незаконно проник в вагончик лесозаготовителей ОАО "Венгеровский лесхоз", расположенный в лесозаготовительной деляне, в 7 км. от с. Вознесенка в квартале № 11, выделе № 2, в котором они временно проживали, откуда тайно, из корыстных побуждений похитил: бензопилу "БГТ 450", стоимостью 6800 рублей; три цепи на бензопилу "БГТ", стоимостью 480 рублей за 1 цепь, на сумму 1440 рублей, принадлежащие Щ., бензопилу "Партнер 350", стоимостью 5950 рублей, принадлежащую Л. и бензопилу "Партнер 350", стоимостью 5950 рублей, принадлежащую М. После этого П.И. похищенное унес и спрятал в лесу. После чего снова вернулся к вагончику, незаконно проник него и похитил: сотовый телефон "MOTOROLA - L9" стоимостью 2500 рублей; одно полотно от бензопилы "Партнер", стоимостью 660 рублей; одно полотно от бензопилы "Урал", стоимостью 600 рублей; три полотна от бензопилы "БГТ", стоимостью 660 рублей за 1 полотно, на сумму 1980 рублей; принадлежащие Щ., а также сотовый телефон "SAMSUNG DUOS GT-C3212" стоимостью 5300 рублей, принадлежащий Л. После чего П.И. вышел из вагончика и на земле около вагончика обнаружил и похитил полиэтиленовую канистру емкостью 30 литров, с находящимся в ней бензином марки АИ-92 в количестве 15 литров, принадлежащие Щ., стоимостью 20 рублей 50 копеек за 1 литр на сумму 307 рублей 50 копеек.
После этого П.И. с места совершения преступления скрылся, причинив своими действиями значительный ущерб Щ., Л. и М.
Действия П.И. органами предварительного расследования квалифицированы по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ - кража, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину с незаконным проникновением в жилище.
Судом были установлены иные обстоятельства, а именно, что 28.05.2010 г. около 11 часов О. привез П.И. и Х. на летную дойку, куда через некоторое время на автомобиле приехали М., Щ. и Л., которые привезли с собой спиртное. Все вместе стали распивать его. О. через некоторое время уехал. П.И., исполняя свои обязанности пастуха, периодически отлучался и собирал разбредавшийся с пастбища скот. В период времени с 16 час. 30 мин. до 18 часов П.И., собирая скот, заехал в лесной колок, где ранее велась лесозаготовка, где обнаружил бензопилы и иные предметы, принадлежащие М., Щ. и Л., которые оставил там же где обнаружил. Собирая скот на поляне, у первых деревьев обнаружил сотовые телефоны "MOTOROLA - L9" стоимостью 2500 рублей; и "SAMSUNG DUOS GT-C3212" стоимостью 5300 рублей, которые взял с собой с целью вернуть владельцам. При возвращении на летнюю дойку увидел, что лесозаготовители уехали. Телефоны остались у П.И., вернувшись со смены домой, один телефон оставил дома, подав его отцу, второй взял с собой, когда пошел к Х., в усадьбе которого ставил его после употребления спиртного.
П.И. был оправдан по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ на основании п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления.
Принимая решение об оправдании П.И., суд указал, что стороной обвинения не представлено доказательств подтверждающих причастность П.И. к совершению кражи, а вывод обвинения на его виновности основан на предположении.
Между тем судебная коллегия считает, что к таким выводам суд первой инстанции пришел преждевременно, не дав надлежащей оценки всем доказательствам, представленным обвинением в их совокупности и без учета обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда.
Как следует из материалов уголовного дела, в качестве доказательств виновности П.И. органом предварительного следствия были представлены показания потерпевших Л., Щ. и М., свидетелей П., Х., Б3, протокол принятия устного заявления Щ., протокол осмотра места происшествия, в ходе которого были обнаружены и изъяты три похищенные бензопилы, 5 полотен от бензопил, цепи, канистра с бензином, протокол осмотра, в ходе которого был обнаружен и изъят с участка местности, прилегающей к ограждению огорода Х., сотовый телефон "Самсунг", протокол выемки у П.С. сотового телефона "Моторолла", протокол осмотра изъятых предметов.
Из показаний потерпевших следовало, что они втроем занимались заготовкой леса в 7 км от с. Вознесенка, проживали в вагончике, Недалеко от этого места находилось место выпаса скота, П.И. работал скотником. 28.05.09 г. П.И. вместе с Л. и М., а также Щ., который присоединился к ним позже, распивал спиртное за обедом. Около 16 часов потерпевшие занесли бензопилы в вагончик, здесь же на полочке оставили два сотовых телефона, дверь на замок не закрывали и на машине поехали за водой. П.И. на своем коне поехал к пастушьей будке, находящейся недалеко от деляны. Вернувшись через 1 час, потерпевшие обнаружили пропажу трех бензопил, цепей и полотен к ним, двух телефонов и канистры.
Данным показаниям потерпевших оценки суда как достоверным либо недостоверным, дано не было. В приговоре суд указал, что ввиду противоречивости показаний потерпевших суд оценивает их критически и сомневается в их достоверности.
Однако, суд не учел, что противоречия в показаниях потерпевших касались лишь даты знакомства с П.И.: 27 или 28 мая 2010 г., факта и даты посещения ими летней дойки 28.05.2010 г., что касается юридически значимых обстоятельств, имеющих существенное значения для правильного разрешения дела, то как следует из материалов дела, потерпевшие на предварительном следствии и в суде давали одинаковые показания. К тому же, неприязненных отношений между ними и П.И. не было. Суд не дал оценки показания потерпевших в той части, что П.И. не отрицал факт совершения им кражи. Так, потерпевший Щ. и Л. пояснили, что говорили с П.И. по поводу случившегося, он отвечал, что был пьян, так получилось - л. д. 195; потерпевший М. пояснял, что потом встречался с П.И., он извинялся, что украл, сказал, что был выпимши, так получилось л. д. 223).
Кроме того, указав в приговоре, что показания потерпевших не подтверждаются другими доказательствами, суд не учел, что показания Щ. относительно обстоятельств обнаружения похищенного в лесу, согласуются с показаниями П.И., показаниями свидетелей Д., Б1 и В2, а также с достоверными и допустимыми по оценке суда первой инстанции, показаниями свидетеля П.С. о том, что сын отдал ему 28.05.09 г. сотовый телефон, который впоследствии был изъят сотрудниками милиции как похищенный, что подтверждается протоколом выемки у П.С. сотового телефона "Моторолла", протоколом осмотра изъятых предметов.
Суд первой инстанции указал, что показания свидетелей Д., Б1 и В2 не могут быть положены в основу приговора, поскольку протокол осмотра был признан судом недопустимым доказательством. Однако, суд не учел, что показания указанных свидетелей были получены в соответствии с уголовно-процессуальным законом и в части изложенных в них сведений, касающихся времени, места, обстоятельств обнаружения похищенного, противоречий не содержат, согласуются с показаниями П.И. и Щ.
Признав недопустимым доказательством протокол осмотра, в ходе которого был обнаружен и изъят с участка местности, прилегающей к ограждению огорода Х., сотовый телефон "Самсунг", суд первой инстанции не учел, что об обстоятельствах обнаружения и изъятия этого телефона давал показания свидетель Х., показания которого также признаны судом достоверными.
В качестве доказательств, подтверждающих основания оправдания, суд привел показания П.И., пояснившего, что в процессе распития спиртного на летней дойке вместе с приехавшими туда потерпевшими и Х., он периодически собирал скот, который разбредался, ближе к вечеру поехал собрать скот к дойке, заехал в лес, где увидел кучу старых веток и две бензопилы, а неподалеку еще одну, он их оставил на месте. На окраине поляны, около деревьев увидел что что-то блестит и нашел два телефона, которые подобрал, намериваясь вернуть. Когда подогнал скот к летней дойке, увидел, что лесозаготовители уехали. Закончив работу поехал домой. Один телефон оставил дома, а другой выпал у него из кармана, когда он выпивал на усадьбе Х.
Показания свидетеля Х., пояснившего, что 28.05.2010 г. около 12 часов он и П.И. приехали на летнюю дойку, куда приехали на машине лесозаготовители, с которыми они распивали спиртное. (Уехали они примерно около 4 час. 30 мин.) П.И. периодически собирал скот, который разбредался, а ближе к приезду доярок поехал его сгонять к дойке. Лесозаготовители в это время уехали. Когда П.И. вернулся они уехали домой в село, где П.И., находясь на его усадьбе рассказал, что в лесу нашел бензопилы и два телефона, которые, видимо принадлежат лесозаготовителям, На следующий день его и П.И. забрали в милицию, где били, понуждая сознаться в краже бензопил и телефонов.
Показаниями свидетелей О. и К., которые пояснили, что на летней дойке 28.05.10 г. находились П.И., Х. и они, К. и О. Через некоторое время приехали мужчины, один из которых М. и стали распивать спиртное. При этом О. пояснил, что уехал оттуда около 13 часов, К. пояснил, что уехал около 12 часов.
Свидетель Б. пояснила, что 28.05.10 г. она была на летней дойке, П.И. был на рабочем месте до 19 часов, в 19 часов она послала его собирать скот. Были или нет на дойке в этот день лесозаготовители, она не помнит.
Оценив показания указанных свидетелей, суд сделал вывод, что в то время, когда у потерпевших были похищены бензопилы и телефоны, П.И. находился в 1 км. от деляны лесозаготовителей, возле сторожки скотников на летней дойке, где вместе с потерпевшими употреблял спиртное.
При этом суд не учел и не дал оценки тому обстоятельству, что из показаний свидетелей К. и О. следует, что они не видели П.И. на дойке в период времени с 16 до 17 часов, потому что за несколько часов до этого времени уехали оттуда. Свидетель Б. не поясняла, что видела в этот день лесозаготовителей на дойке, не поясняла она и того, что видела П.И. в период времени с 16 до 17 часов на дойке. Согласно протокола л. д. 198 Б. поясняла, что доярки на дойку приезжают около 17 часов, дойка коров начинается с 17 час. 30 мин. Помнит, что П.И. был на дойке вечером, она отправила его собирать скот около 19 час.
Только из показаний свидетеля Х. следует, что П.И. находился на дойке до конца своей смены, но вместе с тем, Х. поясняет, что П.И. периодически отлучался, собирая разбредавшийся скот.
Сам П.И. пояснял, что скот "заворачивал" до приезда доярок до 16 час. 30 мин. Нашел телефоны. Приехал, лесников нет (л. д. 191 - 192).
С учетом изложенного, доводы кассационного представления о том, что показания указанных свидетелей не подтверждают выводы суда о том, что в то время, когда была совершена кража из дома лесозаготовителей П.И. находился в 1 км от места ее совершения, заслуживают внимания.
Кроме того, суд признал недопустимыми показания П.И., данные им к качестве подозреваемого, учитывая, что П.И. не подтвердил их в суде, пояснив, что он дал их вследствие оказанного на него давления сотрудниками милиции, которые избивали его, принуждая дать признательные показания, что нашло подтверждение в показаниях свидетелей В1, Х., З., С2, а также подтверждается фактом обращения с соответствующими заявлениями на действия сотрудников милиции по поводу избиения их сыновей (П.И. и Х.) В1 и Б2.
Однако, судом не было дано оценки тому обстоятельству, что из показаний указанных свидетелей, содержания заявлений В1 и Б2 следует, что в них содержатся сведения, на основании которых суд пришел к выводу о применении к П.И. недозволенных методов ведения следствии, имевших место 29.05.10 г., а показания в качестве подозреваемого, были даны П.И. 10.06.10 г. в присутствии адвоката, к этому времени П.И. уже не находился под административном арестом. Кроме того, 2.07.2010 г. при предъявлении обвинения в присутствии адвоката П.И. собственноручно написал в протоколе, что ранее данные показания он подтверждает полностью, но давать показания отказывается в соответствии со ст. 51 Конституции РФ (л. д. 99 - 100). При ознакомлении обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела 9.07.2010 г. П.И. собственноручно в присутствии защитника заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом порядке (л. д. 115), тем самым согласившись с предъявленным обвинением. Суд оценки указанным обстоятельствам не дал.
Кроме того, признавая показания подозреваемого П.И. недопустимым доказательством, суд основывался и на том, что по его мнению наличие в протоколе технической ошибки (вместо фамилии П.И. указана фамилия П.А.Н.) указывает на то, что подозреваемый и адвокат их не читали. Вместе с тем, из содержания протокола судебного заседания на л. д. 197 следует, что подсудимый после оглашения его показаний в суде, пояснял, что показания он не давал, а подписал чистые листы, что выводу суда не соответствует. С учетом изложенного, указанный вывод суда нельзя признать обоснованным.
Судом не дано оценки тому обстоятельству, что показания подозреваемого П.И. о том, что после совершения кражи, из телефона Л. он выбросил две сим-карты согласуются с содержанием протокола осмотра (л. д. 61), в котором нет сведений о наличии сим-карт в изъятом с ограды Х. телефоне "Самсунг", принадлежащего Л. Вместе с тем, суд не выяснил у потерпевшего Л., были ли возвращены ему две сим-карты, которые находились в похищенном у него телефоне, и не дал оценки данному обстоятельству.
Вместе с тем, по мнению судебной коллегии, проверка указанного обстоятельства имеет существенное значения, которое могло повлиять на оценку показаний П.И., данных им в качестве подозреваемого.
Таким образом, приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что суд первой инстанции должной оценки представленным доказательствам не дал, не устранил возникшие противоречия и не привел убедительных мотивов, по которым он отверг ряд доказательств, представленных стороной обвинения, и не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда.
Поскольку судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на постановление приговора, судебная коллегия не может признать приговор законным и обоснованным, полагает, что он подлежит отмене, а уголовное дело - направлению на новое судебное рассмотрение.
При новом рассмотрении дела следует учесть изложенное выше, тщательно исследовать все представленные сторонами обвинения и защиты доказательства, дать им надлежащую оценку, имеющиеся противоречия устранить, свои выводы мотивировать и вынести по делу законное, обоснованное и справедливое решение.
Кассационные жалобы потерпевших и кассационное представление прокурора подлежат удовлетворению.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, судебная коллегия,
определила:
Оправдательный приговор Венгеровского районного суда Новосибирской области от 07 февраля 2011 года в отношении П.И. отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суде со стадии судебного разбирательства.
Кассационное представление прокурора Хайдукова П.В. и кассационные жалобы потерпевших Л., Щ., М. удовлетворить.
